Развод глазами ребенка
Автор: Бите И.
- Если бы ты могла создать мир заново - была бы там смерть и разлука? - Смерть может быть и была бы, разлука - никогда. Много лет назад в доме жили мама и папа. Горел свет. Он играл на скрипке целыми днями - иногда для неё, иногда - просто так. Она рисовала масляными красками - лица, тарелки, иногда деревья и море. Море было спокойно. Когда я родилась, скрипка дома почти уже не звучала. Мама говорила, что она мешает детям спать. И вторая струна слишком скрипит. Пена в морях мамы на мольберте становилась всё белее. Где-то я слышала, что один раз буря была настолько сильная, что унесла всю картину. Кто знает, где она осталась. Со временем в доме становилось все тише. Сестра сказала, что папа пропадает из-за того, что ему, видимо, нравится другая женщина. Кажется, её звали Водка. Я не знаю, может быть, она не была первой, потому что мама только мешала краски, мазала на полотно, и лица на картинах были совсем мрачные. Помню, что видела концерт по телевидению, где какой-то актёр болтал о разводе. «Почему бы людям, когда они разводятся, не делать такие же балы как на свадьбе? Люди разводятся - это же важное событие!» «Папа, а у вас был бал развода?»,- я спрашивала, не видя кольца на его пальце. «Тогда вы ещё не разводились». На самом деле, папа уже ушёл несколько месяцев тому назад. Никакого праздника не было, и только намного позже я узнала, что у меня есть другая сестра. Через какое-то время - ещё одна, но у другой мамы. Сомневаюсь, нужно ли мне так много сестёр - мне и так нелегко было справиться со старшей. Никто не умел настолько выразительно морщиться как она. Я продолжала посещать музыкальную школу, потому что родители так решили. Папа говорил, что у меня абсолютный слух. Не знаю, что это - всё равно я многого не слышала. Возможно, я невнимательна. Моя скрипка тоже звучала не так, как у отца. Иногда она жалко пищала, иногда бурно выла - настолько, что сестре пришлось зажать уши и высказать ядовитые замечания. Она знала, как это делать. Я так хорошо не знала. Я только один раз случайно бросила на землю стакан отца - он разбился. Другой раз моя кошка описала его туфлю, когда он пришёл нас навестить. Я сама не очень-то много разговаривала с ним - сестра это умела лучше. Я немножко боялась его бороды и сильных рук. Маму-то я расспрашивала, но она только отвечала, что папа такой и ничего тут не поделаешь. Я не совсем поняла, что значит «такой». Но я должна была оставаться у мамы, и в этом не было сомнения. И тогда я тоже начала рисовать - как мама. Клякса и каракули. Мальчик и девочка. Косули в снегу - прелестные, милые, встретились. Жаворонок в гнезде. Красиво. Мне нравилось рисовать. «У тебя есть талант»,- мама говорила. «Но ты должна выбрать, что ты хочешь - музыку или художество». Ей, конечно, казалось, что живопись мне подходит больше. - Папа, что мне делать? Он молчал. - Как хочешь. С мамой у нас всё равно ничего не получится, можешь стараться, сколько угодно. Этого я не поняла, но он также говорил, что мы с сестрой останемся его дочками, и он к нам придет, и это было понятнее. «Не верь ему,- говорила сестра. Он никогда не говорит правду». Капля слез упала на бумагу. - Мама я хочу обоих. - Это невозможно. Ещё одна капля. Может мама только хочет отомстить папе. Может, я совсем не умею рисовать. Может папа врёт и всё равно меня бросит. В углу лежала скрипка с разорванными струнами. Это не кошка сделала. На мольберте начерканы острые, яркие и злые линии. Ветер свистит в окно. Холодно. Мне всё равно. Мамы я избегала, слыша упрёки в её заботе. Отца не было. Кажется, он выпивал. Я хотела выбрать, но не могла. Они никогда не простят друг другу. Они не простят мне. Они никогда не будут со мною. Я виновата: я бросила их обоих. И только намного позже я осмелилась спросить. Может их, а может, и нет. Может себя. - Папа, будешь ли ты меня любить, если я буду рисовать? - Конечно, живопись никогда не может быть между нами. - Ты будешь любить меня? - Да, буду. Слеза упала. Спасибо, спасибо! Спасибо, Боженька, спасибо, он любит меня! Спасибо Тебе! Облака открылись, солнце радостно махнуло рукой, позволяя слезам мерцать, земле дышать и ветру теплеть. - Мама, он будет любить меня. А ты меня будешь любить, если и он будет? - Конечно, дитя, а разве возможно иначе? Жаворонок взбежал в небо и запел. Мир хорош. Я написала песню о море. Подарила маме. Папе я нарисовала картину с названием «Скрипач». Они оба приняли. Теперь могу взрослеть. Возможно, мне когда-нибудь придется выбрать, а может, и нет. Говорят же, что всегда есть место, в котором противоположности соединяются и перестают быть противоположностями. У музыки и художества - одна фамилия. Это - Встреча. Они никогда не будут вместе, но, надеюсь, простят друг другу. И они всегда будут вместе со мною. Это возможно, потому что невозможно. Это невозможно, поэтому произойдёт. Чтобы расставаться, нужно встретиться. Чтобы встретиться, мы должны уметь расставаться. А сначала встретиться с собой. Вполне возможно, что того конкретного другого так и не удастся встретить. Тогда мы встретим грусть. А потом сможем и встречаться, и расставаться. Когда Бог опять даст мне возможность создавать мир заново, там будет разлука. Так трудно, если не умеешь встречаться. *** Несколько лет спустя я начала писать сказки. Я нашла в них всё: и звуки, и краски, и струны, и кисти. И, важнее всего, там были мои собственные слова - красивые и некрасивые, гладкие и кривые - но мои. Наверно всегда приходится предать своих родителей, когда взрослеем. Надеюсь, это тоже часть встречи. http://hpsy.ru/public/x2277.htm
- Если бы ты могла создать мир заново - была бы там смерть и разлука? - Смерть может быть и была бы, разлука - никогда. Много лет назад в доме жили мама и папа. Горел свет. Он играл на скрипке целыми днями - иногда для неё, иногда - просто так. Она рисовала масляными красками - лица, тарелки, иногда деревья и море. Море было спокойно. Когда я родилась, скрипка дома почти уже не звучала. Мама говорила, что она мешает детям спать. И вторая струна слишком скрипит. Пена в морях мамы на мольберте становилась всё белее. Где-то я слышала, что один раз буря была настолько сильная, что унесла всю картину. Кто знает, где она осталась. Со временем в доме становилось все тише. Сестра сказала, что папа пропадает из-за того, что ему, видимо, нравится другая женщина. Кажется, её звали Водка. Я не знаю, может быть, она не была первой, потому что мама только мешала краски, мазала на полотно, и лица на картинах были совсем мрачные. Помню, что видела концерт по телевидению, где какой-то актёр болтал о разводе. «Почему бы людям, когда они разводятся, не делать такие же балы как на свадьбе? Люди разводятся - это же важное событие!» «Папа, а у вас был бал развода?»,- я спрашивала, не видя кольца на его пальце. «Тогда вы ещё не разводились». На самом деле, папа уже ушёл несколько месяцев тому назад. Никакого праздника не было, и только намного позже я узнала, что у меня есть другая сестра. Через какое-то время - ещё одна, но у другой мамы. Сомневаюсь, нужно ли мне так много сестёр - мне и так нелегко было справиться со старшей. Никто не умел настолько выразительно морщиться как она. Я продолжала посещать музыкальную школу, потому что родители так решили. Папа говорил, что у меня абсолютный слух. Не знаю, что это - всё равно я многого не слышала. Возможно, я невнимательна. Моя скрипка тоже звучала не так, как у отца. Иногда она жалко пищала, иногда бурно выла - настолько, что сестре пришлось зажать уши и высказать ядовитые замечания. Она знала, как это делать. Я так хорошо не знала. Я только один раз случайно бросила на землю стакан отца - он разбился. Другой раз моя кошка описала его туфлю, когда он пришёл нас навестить. Я сама не очень-то много разговаривала с ним - сестра это умела лучше. Я немножко боялась его бороды и сильных рук. Маму-то я расспрашивала, но она только отвечала, что папа такой и ничего тут не поделаешь. Я не совсем поняла, что значит «такой». Но я должна была оставаться у мамы, и в этом не было сомнения. И тогда я тоже начала рисовать - как мама. Клякса и каракули. Мальчик и девочка. Косули в снегу - прелестные, милые, встретились. Жаворонок в гнезде. Красиво. Мне нравилось рисовать. «У тебя есть талант»,- мама говорила. «Но ты должна выбрать, что ты хочешь - музыку или художество». Ей, конечно, казалось, что живопись мне подходит больше. - Папа, что мне делать? Он молчал. - Как хочешь. С мамой у нас всё равно ничего не получится, можешь стараться, сколько угодно. Этого я не поняла, но он также говорил, что мы с сестрой останемся его дочками, и он к нам придет, и это было понятнее. «Не верь ему,- говорила сестра. Он никогда не говорит правду». Капля слез упала на бумагу. - Мама я хочу обоих. - Это невозможно. Ещё одна капля. Может мама только хочет отомстить папе. Может, я совсем не умею рисовать. Может папа врёт и всё равно меня бросит. В углу лежала скрипка с разорванными струнами. Это не кошка сделала. На мольберте начерканы острые, яркие и злые линии. Ветер свистит в окно. Холодно. Мне всё равно. Мамы я избегала, слыша упрёки в её заботе. Отца не было. Кажется, он выпивал. Я хотела выбрать, но не могла. Они никогда не простят друг другу. Они не простят мне. Они никогда не будут со мною. Я виновата: я бросила их обоих. И только намного позже я осмелилась спросить. Может их, а может, и нет. Может себя. - Папа, будешь ли ты меня любить, если я буду рисовать? - Конечно, живопись никогда не может быть между нами. - Ты будешь любить меня? - Да, буду. Слеза упала. Спасибо, спасибо! Спасибо, Боженька, спасибо, он любит меня! Спасибо Тебе! Облака открылись, солнце радостно махнуло рукой, позволяя слезам мерцать, земле дышать и ветру теплеть. - Мама, он будет любить меня. А ты меня будешь любить, если и он будет? - Конечно, дитя, а разве возможно иначе? Жаворонок взбежал в небо и запел. Мир хорош. Я написала песню о море. Подарила маме. Папе я нарисовала картину с названием «Скрипач». Они оба приняли. Теперь могу взрослеть. Возможно, мне когда-нибудь придется выбрать, а может, и нет. Говорят же, что всегда есть место, в котором противоположности соединяются и перестают быть противоположностями. У музыки и художества - одна фамилия. Это - Встреча. Они никогда не будут вместе, но, надеюсь, простят друг другу. И они всегда будут вместе со мною. Это возможно, потому что невозможно. Это невозможно, поэтому произойдёт. Чтобы расставаться, нужно встретиться. Чтобы встретиться, мы должны уметь расставаться. А сначала встретиться с собой. Вполне возможно, что того конкретного другого так и не удастся встретить. Тогда мы встретим грусть. А потом сможем и встречаться, и расставаться. Когда Бог опять даст мне возможность создавать мир заново, там будет разлука. Так трудно, если не умеешь встречаться. *** Несколько лет спустя я начала писать сказки. Я нашла в них всё: и звуки, и краски, и струны, и кисти. И, важнее всего, там были мои собственные слова - красивые и некрасивые, гладкие и кривые - но мои. Наверно всегда приходится предать своих родителей, когда взрослеем. Надеюсь, это тоже часть встречи. http://hpsy.ru/public/x2277.htm